А тот пацан, а тот мужик, что жил сто лет у нас в прихожей,
В овальном зеркале, и лгал, что он – моё второе я,
Вдруг оказался на меня нисколько даже не похожий.
Ну если только как свинья на королевского коня…
Я подсмотрел, как он старел. Как стал плешивым и беззубым:
Он много пил, всю жизнь курил, всегда завидовал и врал.
Он ревновал свою жену, и был в постели слишком грубым,
И, если что-нибудь читал, то ничего не понимал.
Он выбирал себе друзей всегда с каким-нибудь расчетом,
Женился вряд ли по любви, да и родился не по ней…
Он Бога всуе поминал, и приставал с мольбою к черту:
Купи, мол, душу, корифей, отдам – за тридцать пять рублей…
Он стал горбатым и хромым. Он всякой гадостью болеет.
Но каждый раз, как я проснусь – навстречу мне из-за стены
Выходит снова, чтоб солгать, что я беспомощно старею…
Что он – моё второе я… И оба мы обречены.
