Давай с тобой поговорим по-человечески,
не обнажая вместо душ лихой кинжал.
Я видел бабочку смешную и беспечную –
её малыш твой ясноокий рисовал.
Я знаю женщину весёлую и кроткую,
она, наверное, такая же, как все…
Вот только крылья у неё из ветра сотканы,
они прозрачны и невидимы совсем.

Она такая же как все, узнать по голосу
не каждый сможет, если в хоре запоёт.
Вот только тело у неё из сердца полностью –
когтями тронешь – разорвётся и умрёт.
Вот только сердце у неё из веры пламенной
в возможность жить, за жизнь по-зверски не борясь.
Я знаю зверя, что её, такую странную,
готов ударить и втоптать в земную грязь.

Ты ненавидишь всей своей звериной сущностью
её улыбку и палящий душу взгляд.
Ты называешь её бестией и сучкою,
и веришь в слухи, что как коршуны парят,
над головой, священным нимбом не увенчанной,
венцом терновым не исколотым челом.
Ты ненавидишь. Ты не видишь в этой женщине
родную бабочку с израненным крылом.

2007