Не жаль ни рыбьей чешуи, ни соловьиного сопрано.
Вся жизнь, ей богу, не цена, за право рядом быть с тобой.
Я никому и никогда не расскажу о черных ранах,
о бледных шрамах, по ночам болящих прежнею судьбой…
И что дышать с тобою в такт, и что шагать с тобою в ногу
такая пытка для меня, что был бы голос – был бы вскрик,
я не признаюсь никому, кто пожалел бы, хоть немного…
И не пожалуюсь тому, кто мог бы на короткий миг
унять терзающую боль… Не потому, что безголоса,
а потому, что вспоминать об этом было бы смешно,
когда за то, чтоб быть с тобой– всё отдала б, что только спросят…
Все корабли и якоря, в шторма упавшие на дно,
кораллов белые сады и жемчугов янтарных россыпь,
рыб самородки золотых и звёзд созвездия морских…
До капли – целый океан – за этот неуютный остров
и до минуты – вечность за… стократ её дороже миг…
Я не всплакну, узрев луну, такую же, как я – немую…
Не всхлипну, даже не вздохну, заслышав в роще соловья.
Я – не пою, и не плыву, зато как здорово танцую!
Я перестала быть собой. Зато твоя! Твоя! Твоя!
Я перестала быть собой?... А может быть иною стала?
Лишившись рыбьего хвоста – крылами вдруг награждена,
чтоб быть хранителем твоим на этом сумрачном причале?...
Чтоб даже след твой на песке не смыла пенная волна?!
Чтоб лунный луч посеребрить не смел твой золотистый локон
и неуёмных чаек гам не потревожил твой покой –
я стала странным существом – крылатым, сильным, одиноким…
Ты видно думаешь, что я и до тебя была такой.
И не поверишь ни за что, что раньше я была русалкой…
Солисткой в хоре нежных дев, поющих гибель кораблю…
Не жаль мне рыбьего хвоста… Шагаю по приморской гальке
как по горячим уголькам навстречу завтрашнему дню...
