Жил-был на свете Сенька – хороший и добрый парень. Красивый такой!
Много девок по нему сохло. Перед такими как он - не устоять.
Посмотришь – и влюбишься. Голова закружится, земля под ногами
закачается, и небо вдруг тебе покажется синей, и трава зеленей, и
воздух – так сладко пахнет черемухой, сиренью, а потом фиалками…
А Сенька и сам влюбчивый такой, что просто спасу нет. Ни спасу, ни
покою. Как завидит где красавицу – хоть Матрёну, хоть Катерину, -
враз пьянее пьяного становится: рот во всю ширь, зубы скалит,
шальные искорки в очах, и такую чушь языком мелет, что хоть хватай
его, вяжи, да в вытрезвитель вези.
Знать, горячая кровь досталась ему в наследство. Потому-то и стал он
по- юности стихи сочинять. Хорошие стихи. Прямо как у Есенина. Точь в
точь!
Сперва – точь в точь, а потом и свои пошли, особенные и неповторимые.
Сенька стал их в тетрадочку записывать, родным и друзьям читать. Они
слушали и хвалили. Тетрадочка исписалась до последнего листа. Сенька
вторую начал, а потом и третью. Мать ругаться стала: зачем, мол, бумагу
переводишь! Обидно было Сеньке это слышать. Ну да что ж тут
сделаешь! Простил он её, простую деревенскую женщину, за её темноту да
невежество. И всех других деревенских женщин, влюблявшихся в него
страстно, но к ямбам и хореям его остававшихся совершенно
равнодушными, а ждавших от него чего-то совсем другого, тоже простил
великодушно.
- Знать, не судьба им понять меня! – воскликнул в сердцах, - и…
И что же сделал он?!
В город уехал? Нет, зачем ему в город? Где он там жить и где работать
будет? Квартиру снимать – дорого. А на работу никакую не устроишься.
Разве что гастарбайтером.
А тут, в родном селе, у Сеньки хата хорошая. Хоть и не двухэтажный
коттедж, но просторная, многокомнатная: на всех в их большой семье по
комнате отдельной. И по профессии он – тракторист. И работы – полно.
И зарплата - ничего. Плюс магарычи. При своем хозяйстве – огороде
да скотине – зажиточный, можно сказать, крестьянин.
Не, не поехал Сенька в город и не поедет.
Он выбрал, как говорится, альтернативное решение: купил компьютер и безлимитный интернет себе поставил.
А потом, как поставил, подключился к сети и зашёл на Яндекс. И набрал
в строке поиска «Стихи». И... Ну, тут, понятно, всем уж стало ясно,
какой сайт у него первый в списке найденных высветился. Сенька зашёл на
этот сайт, да и зарегистрировался как автор.
«Вот теперь, - подумал он, - найду я, наконец-то, людей, которые смогут понять меня, мою лирику и душу!»
Подумал так, и опубликовал на этом сайте два первых из своей тетрадки
произведения. Сидит, перечитывает и радуется. Ай-да, Сенька, ай-да,
сукин сын!
Давно это было, ой как давно! Сейчас у меня на странице сотни три
произведений, более пятидесяти тысяч читателей, и рецензий от них –
тысяч двадцать. И что б мне не кричать еще громче: ай-да Сенька,
ай-да, сукин-сын?! И что б мне не распечатать все эти списки да отзывы,
да не пойти посрамить этих влюбчивых, но ничего не смыслящих в
высоких материях, Матрён да Катерин? Знаменит, мол, стал, популярен и
славен. Полсотни тысяч читателей – это штук двадцать таких деревень
как наша, слышь, зазноба? Вот и подумай: двадцать посёлков – читают,
знают любят вашего Сенечку! А вы говорили, что он «бумагу переводит»!
Так и почему бы мне им всем нос не утереть этими распечатками?
Перечитываю списки, перелистываю свитки. Что-то не так тут. Что-то
ей-богу не так, а потому и не сходится! Послушайте! Да ведь кабы в
самом-то деле двадцать деревень меня знали - так все время бы телефон у
меня звонил, спрашивали бы:
- Сенечка, как твое здоровье!
И в почтовом ящике писем – навалом.
И посылки с апельсинами. Аж из того города, куда я поехать не захотел.
От кого? Да хоть бы и от издателей! А что тут такого, что автору
двадцатитысячнику контракт хотят предложить? Раз он в виртуале такой
перспективный, то, тогда, в реале – оно ж и подумать страшно как его с
руками и ногами оторвут! Гонорары, конечно, приличные: имя-то
брендовое! Деньги – вперёд... Издание, переиздание, приглашение на
телевидение… Собрание сочинений… Или сначала публикации в районке? Гм,
гм, гм… Где это всё, ась?
Перечитываю, перелистываю… И начинает до меня, до жирафа, доходить, что
двадцать деревень – всё ж таки покрутились у меня на странице. Но
только не читатели это вовсе. ..
А такие ж как я сам - Сенечки…
