Были
с Ильей на Ваганьковском кладбище. Я - впервые. Он показал мне могилы
Высоцкого, Есенина, Филатова. Я, наверное, ожидала увидеть большие
обособленные памятники, выше человеческого роста, загороженные цепями… А
они – среди многих десятков и сотен прочих, и совсем небольшие.
Высоцкий, Филатов – словно куклы-марионетки… Есенин – тоже маленький,
такой бюст запросто поместится на письменном столе. (Кстати, лицо его
запомнилось… Я нигде, ни на каком портрете не видела его таким…
детским). Каменные – но не величественные, наоборот, какие-то
беспомощные и уязвимые… Страшная, загадочная штука – смерть…
Шли держась за руки. Горячая ладонь Бестужева… И погода выдалась тёплой
(плюс двенадцать). Столько тепла и света… Солнечное кладбище.
Казалось, будто все эти памятники рады, что мы – пришли и на них
смотрим. Как-то не думалось о смерти вовсе, не вспоминалось, забылась
сама суть понятия «кладбище»…
Да часто ли мы о ней думаем? А между тем – она всегда думает о нас… И в
каждом человеческом слове – сплошные намеки на нашу внезапносмертность,
мимолётность, быстротечность… Которые мы привыкли не замечать,
стараться не слышать…
- Ты всегда меня будешь любить?...
- Да…
Этот ли диалог не о том самом?… По сути?..
